Два голубя
     
     
   Два Голубя как два родные брата жили,
   Друг без друга они не ели и не пили;
   Где видишь одного, другой уж, верно, там;
   И радость и печаль, всё было пополам.
   Не видели они, как время пролетало;
   Бывало грустно им, а скучно не бывало.
   Ну, кажется, куда б хотеть
   Или от милой, иль от друга?
   Нет, вздумал странствовать один из их – лететь
   Увидеть, осмотреть
   Диковинки земного круга,
   Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой,
   «Куда ты? – говорит сквозь слёз ему другой; –
   Что пользы по свету таскаться?
   Иль с другом хочешь ты расстаться?
   Бессовестный! когда меня тебе не жаль,
   Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны,
   И всё, чем странствия опасны!
   Хоть подожди весны лететь в такую даль:
   Уж я тебя тогда удерживать не буду.
   Теперь ещё и корм и скуден так, и мал;
   Да, чу! и ворон прокричал:
   Ведь это, верно, к худу.
   Останься дома, милый мой,
   Ну, нам ведь весело с тобой!
   Куда ж ещё тебе лететь, не разумею;
   А я так без тебя совсем осиротею.
   Силки, да коршуны, да громы только мне
   Казаться будут и во сне;
   Всё стану над тобой бояться я несчастья:
   Чуть тучка лишь над головой,
   Я буду говорить: ах! где-то братец мой?
   Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!»
   Растрогала речь эта Голубка;
   Жаль братца, да лететь охота велика:
   Она и рассуждать и чувствовать мешает.
   «Не плачь, мой милый, – так он друга утешает, –
   Я на три дня с тобой, не больше, разлучусь.
   Всё наскоро в пути замечу на полете,
   И, осмотрев, что есть диковинней на свете,
   Под крылышко к дружку назад я ворочусь.
   Тогда-то будет нам о чём повесть словечко!
   Я вспомню каждый час и каждое местечко;
   Всё расскажу: дела ль, обычай ли какой,
   Иль где какое видел диво.
   Ты, слушая меня, представишь всё так живо,
   Как будто б сам летал ты по свету со мной».
   Тут – делать нечего – друзья поцеловались,
   Простились и расстались.
   Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;
   Под ним, как океан, синеет степь кругом.
   Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался;
   Кой-как угнездился, прижался
   К нему наш Голубок;
   Но ни от ветру он укрыться тут не мог,
   Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог.
   Утих помалу гром. Чуть солнце просияло,
   Желанье позывать бедняжку дале стало.
   Встряхнулся и летит, – летит и видит он:
   В заглушьи под леском рассыпана пшеничка.
   Спустился – в сети тут попалась наша птичка!
   Беды со всех сторон!
   Трепещется он, рвётся, бьётся;
   По счастью, сеть стара: кой-как её прорвал,
   Лишь ножку вывихнул да крылышко помял!
   Но не до них: он прочь без памяти несётся.
   Вот пуще той беды беда над головой!
   Отколь ни взялся ястреб злой;
   Невзвидел света Голубь мой!
   От ястреба из сил последних машет.
   Ах, силы вкоротке! совсем истощены!
   Уж когти хищные над ним распущены;
   Уж холодом в него с широких крыльев пашет.
   Тогда орёл, с небес направя свой полёт,
   Ударил в ястреба всей силой –
   И хищник хищнику достался на обед.
   Меж тем наш Голубь милой,
   Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнём.
   Но тем ещё не кончилось на нём:
   Одна беда всегда другую накликает.
   Ребёнок, черепком наметя в Голубка, –
   Сей возраст жалости не знает, –
   Швырнул и раскроил висок у бедняка.
   Тогда-то странник наш, с разбитой головою,
   С попорченным крылом, с повихнутой ногою,
   Кляня охоту видеть свет,
   Поплёлся кое-как домой без новых бед.
   Счастлив ещё: его там дружба ожидает!
   К отраде он своей,
   Услуги, лекаря и помощь видит в ней;
   С ней скоро все беды и горе забывает.
   О вы, которые объехать свет вокруг
   Желанием горите!
   Вы эту басенку прочтите,
   И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг.
   Что б ни сулило вам воображенье ваше;
   Но, верьте, той земли не сыщете вы краше,
   Где ваша милая, иль где живёт ваш друг.